Главная русская книга. О «Войне и мире» Л. Н. Толстого - Вячеслав Николаевич Курицын
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но это, повторю, редкая позиция, Толстой никогда не удерживается на ней долго, взаимоотношение точек зрения и слоев для него — проблема. У Набокова верховный рассказчик совпадает с автором и может все рассудить, а у Толстого — нет. В черновиках такое совпадение иногда проскальзывало, в историко-философских рассуждениях появлялось авторское «я»: «Я уже не молод, имел случай видеть войну и потому убедился, что наука военная всегда и была и будет источником бесконечных ошибок», «Есть у меня свобода воли?» и т. д., — но в итоге никакого «я» нет, о философии истории повествует высшая инстанция. Бессмертный рассказчик отодвинул смертного, вышел из-за его спины, но сколько этому предшествовало сомнений, да и книжка будто бы сломалась, финальный философский флюс никак не свидетельствует о гармоничном решении.
Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противоположность между чем-то бесконечно-великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем-то узким и телесным, чем он был сам и даже была она.
Это князь Андрей слушает пение Наташи. Страшная противоположность между чем-то бесконечным великим и чем-то узким и телесным — это непреодолимое противоречие смерти, третья, после любви и отношений между равными и неравными, непреодолимость.
Книга, начавшаяся разбором «типов движения» в той или иной главе, заканчивается ворохом эмоциональных цитат. Тоже род конуса. Последним штрихом я хотел поставить стихотворение Сергея Гандлевского «Старый князь умирает и просит: „Позовите Андрюшу“», где поэт сравнивает смерть старого князя со смертью своей мамы и хочет «напрямую спросить известного автора», имея в виду под последним то ли Льва Николаевича, то ли Автора с наибольшей из букв, почему на собственный мир он идет войною, разбивает сердца, разлучает мужа с женою…
Либо что-то в виду имеет, но сказать не умеет,
либо он ситуацией в принципе не владеет, —
Так заканчивается это стихотворение, акцентируя неодолимые противоречия «Войны и мира» и славно закругляя идеи моей книги.
Но я понял, что этой книжке не нужно закругление, лучше не договорить, оборвать.
Примечания
1
Традиции, впрочем, менялись. Возможно, здесь аисторизм Толстого связан с тем, что «во второй половине 1850-х годов фрейлины, которые, как правило, ранее были только обслуживающим персоналом и в лучшем случае собеседницами императриц, начинают играть совершенно новую роль. Постепенно фрейлины императрицы Марии Александровны формируют вокруг нее (все же не вокруг себя. — В. К.) салонный политический, славянофильский кружок. Блистали в кружке две незаурядные фрейлины: Анна Тютчева и Антонина Блудова. На вторых ролях к ним примыкала фрейлина Анна Карловна Пиллар. Отличительной чертой этих новых фрейлин была „прикосновенность к политическим течениям“» (Зимин И. Детский мир императорских резиденций: Быт монархов и их окружение. М.; СПб., 2011. С. 355).
2
Ромм М. Вопросы киномонтажа // Ромм М. Избранные произведения: В 3 т. М., 1982. Т. 3. С. 303.
3
Искра. 1869. № 3. Вообще же «литературно-рисовальное попурри „Война и мир“» М. Знаменского печаталось в № 2–12, 14–15 и 17–18 «Искры» и осталось незавершенным («Искра» в принципе перестала публиковать картинки). Всего было напечатано 128 карикатур с подписями.
4
«Академик Виктор Виноградов писал…» Виноградов В. О языке Толстого (50–60-е годы) // Литературное наследство. М., 1939. Т. 35–36. С. 171. «Перси Лаббок утверждал»… Цит. по: Фойер К. Б. Генезис «Войны и мира». СПб., 2003. С. 27. «Константин Леонтьев в 1890 году удивлялся»… Леонтьев К. О романах гр. Л. Н. Толстого: Анализ, стиль и веяние. (Критический этюд). М., 1911. С. 82. «Кэтрин Фойер подробно описала, как работая над первыми»… Фойер К. Б. Генезис «Войны и мира». СПб., 2003. С. 140–149.
5
Успенский Б. Семиотика искусства. М., 1995. С. 142–143.
6
Долинина Н. По страницам «Войны и мира». СПб., 2019. С. 11–12. Сравните у К. Леонтьева: «И гордость, и честолюбие его (кн. Андрея — В. К.), и некоторые капризы его, и даже сухость с женою — все это нравится нам» (Леонтьев К. О романах гр. Л. Н. Толстого: Анализ, стиль и веяние. (Критический этюд). М., 1911. С. 62), и в другом месте у него же — «княгиня Лиза возбуждает у нас некоторое нерасположение к себе уже одним тем, что она не понимает мужа и во всем как бы помеха ему» (Там же. С. 69).
7
Жолковский А., Щеглов Ю. Ex ungue leonem: Детские рассказы Л. Толстого и поэтика выразительности. М., 2016. С. 79.
8
Фойер К. Б. Генезис «Войны и мира». СПб., 2003. С. 81.
9
Ранчин А. Перекличка Камен: Филологические этюды. М., 2014. С. 108.
10
Блинкина М. Возраст героев в романе «Война и мир» // Известия АН. Серия литературы и языка. М., 1998. Т. 57. № 1. С. 18–27. Бирман Ю. О характере времени в «Войне и мире» // Русская литература. 1996. № 3. С. 125–131.
11
Цит. по: Соболев Л. Современники читают «Войну и мир» // Вопросы литературы. 2007. № 6. C. 185.
12
«По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом». ~ Войска идут по мосту через Энс, и неоднократно упоминаются и перила моста, и тот факт, что они ограничены самим своим количеством, пробираются сквозь себя, офицерская повозка проезжает, «окруженная со всех сторон». ~ «Дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне». (Не вокруг дороги белеет снег, но по сторонам… просто белеющий по сторонам не ограничивает, не огораживает… подчеркнуто, что «чернелась между».) ~ «И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда-то вперед». ~ Николай Ростов, посланный с поручением к главнокомандующему, оказывается на линии между войсками, это редкий пример: две армии не просто расположены по бокам
